Намедни в одну из пятниц я собиралась на очередную смартовстречу. Сев в машину, простоявшую всю неделю около ворот Лесбанка, я завела мотор и стала ждать снижения оборотов. В это момент ко мне в окно постучали.
- Наконец-то я вас застал.
Боже, они хотят сказать, что большей наглости, чем простоять неделю на самом козырном месте парковки во всем переулке, им встречать не доводилось.
- А я помню, когда у вас на машине еще не было мышей и стояло детское кресло.
Боже, он следил за мной с апреля.
- А вы мимо метро едете? Может, подвезете меня.
И мы поехали.
-Меня Сережа зовут.
- А мне бабушка говорила перед смертью: «В нашей семье чтобы больше никаких Сереж!»
- А как вас зовут?
- Наташа.
- Ой, мою последнюю девушку звали Наташа. Но мы поссорились. А почему вы так резко перестраиваетесь?
- А вам к какому метро?
- Мне к самому дальнему из тех, мимо которых вы едете. Но вообще я в Перово живу. А вы куда едете?
- Вообще-то я сегодня вечером собиралась ехать в Ленинград, но еще не решила, ехать или нет.
- Ой, поехали в Ленинград, я вам оплачу бензин.
- А вы в Лесбанке работаете?
- А вы откуда знаете?
- Дедуктивный метод.
И тут мы приехали на Воробьевы горы, и этот самый Сережа попросил у меня прокатиться. И, как ни странно, я разрешила. Он выглядел таким безобидным. А на Воробьевых достаточно просторно для тренировочного вождения. Сережа сел на водительское сиденье и превратился в маньяка. Он поехал под кирпич прямо к зданию МГУ, давил 120, резко перестраивался и приговаривал: «В том месяце мне начальник свою хонду давал, так я три раза притирался вот прямо миллиметр в миллиметр во впереди стоящую машину». Видимо, Сережа считал, что это меня как-то приободрит. Временами он высовывался в окно и вопил: «Куда прешь, козлина!» и прочие классические вещи. Выдержав все это минуты две, а потом обматерив безумного Сережу и выпихнув его обратно на пассажирское сиденье, я смогла развернуться и поехать обратно на Воробьевы. Вылезла и поспешила к народу. Моральная поддержка была нужна мне как никогда. Мое душевное состояние позволяло мне приговаривать лишь два слова: «Вот урод!» Урод жалобно семенил сзади и подстанывал: «Вы меня даже до метро не довезете? А я не знаю, где здесь метро». Пришлось везти урода до метро. Счастливой меня делало две мысли – что я не еду в Ленинград с уродом, и что сейчас я увижу того, кого мне действительно хотелось увидеть в тот день. И это все так и оказалось. А что я доверчива и с трудом распознаю маньяков – так это для меня и раньше секретом не было.
А через пару дней, когда я перед сном выглянула в окно пожелать спокойной ночи машинке, в очередной раз припаркованной около Лесбанка, то сверху в окно мне было видно, что под дворником засунута какая-то бумажка. Безусловно, это было послание от безумного Сережи, но мне было лень спускаться на улицу почти что в полночь, а утром бумажки уже не было. Так я и не узнала, что он хотел мне сказать. Но не думаю, что что-нибудь приятное.