Если за тобой не следят, значит, ты никому не нужен
ни ФСБ, ни рептилоидам-иудеям
ты жуёшь свой ужин, потихоньку седея,
кругозор сужен
в голове одна, максимум, две идеи.
Голова видна на просвет.
И одна идея такая - они точно следят, и кто-то снова стоит у двери,
и он только с виду сосед.
А другая
- и тебе не хочется в это верить, -
но что, если всё-таки нет?

Не следит за тобой жена,
да и есть ли вообще она?
Этот странный голос во сне
не подходит твоей жене.

Ты и сам за собой не следишь,
не следишь, что ты ешь, где ты спишь,
и кого бьёшь по роже.
А ведь был тут один - говорил: ты следи!
Следи за собой, будь осторожен!
Следи за собой!

Мать вплетала мне в косы горести и печаль,
Говорила мне мать: - Если хочешь изведать жизнь,
Будь холодной и хлёсткой жестокостью палача
И за то, что твоё, всем своим естеством держись.

Говорила мне мать. И рядила на плечи мне
Плащ тяжелый из собственных страхов, обид и бед.

Да на шею примерив льняной поводок-петлю,
Подносила к груди моей свой неподъемный крест.
Говорила мне мать: - Я люблю тебя, так люблю -
Не расскажет ни крик, ни удар или грубый жест.

Так росла я, под тяжестью веса хребет скривив,
Стерегла эту ношу ревностно от других.

И я выросла с хмурым изгибом надбровных дуг,
С цепкой хваткой пираньи, а речь, как кинжал, остра.
Мать моими глазами глядит. Кто мне враг, кто друг -
Не могу разобрать!

И тогда
родилась
сестра.

Мать качала с улыбкой заветную колыбель.
Я кривилась под ношей. Что будет со мной теперь?

Мать плела ей венки из спокойных и добрых слов,
Говорила ей мать: - Для тебя целый мир открыт.
Будь надеждой и солнечным светом среди штормов,
Будь собой и тогда ты сумеешь изведать жизнь.

Говорила. Я слушала, глядя, как в руки ей
Мать давала накидку из самых счастливых дней.

Так сестра стала взрослой. Тонка и нежна, как шёлк.
Голос звонок и весел, да руки её мягки.
Вечнодоброе солнце. И каждый, кто к ней пришёл,
Возвращался домой исцелившимся от тоски.

Материнскою лаской мне шею грызёт петля.
Путь сестра хоть чему-то научится у меня.

Чаша времени полнится, хлещет через края.
На дубовом столе поминально свеча горит.
Мать моими глазами глядит - и жесток мой взгляд.
Целый мир любит мать нежным сердцем моей сестры.

Мы остались вдвоём. И неведомо каждой из,
Кто из нас верно понял и лучше изведал жизнь?

Чаша времени полнится. Время продолжит ход.
Мать любила так сильно - не сбросить её дары.
У меня седина, одряхлевшая грудь, живот.
Золотистые косы и сны у моей сестры.

Говорю сестре: - Мир есть зло. - отвечает: - Нет!
Мир есть ветер и дождь, мир - любовь, чудеса и свет.

Говорю: - Я есть зло. - а сестра за один присест
Разгибает мне спину и мой отбирает крест.

Кайлиана Фей-Бранч