Выдали новые пластиковые карточки. Где мой любимый пин-код 7175, зачем мне присвоили этот ужасающий совершенно незапоминающийся номер…

После седьмого класса мы поехали в трудовой лагерь в забытую богом подмосковную дыру под названием Колонтаево. И там моя одноклассница Маринка влюбилась в некоего мальчика из соседней школы по имени Леша, а другая моя одноклассница Саша влюбилась в его друга Эльдара. В лагере этом случилось еще немало интересных историй (это был период «Ласкового мая» и «Модерн токинг», первое упоминание в моей жизни персонажа по имени Тима Брусов и т.п.), но об этом как-нибудь в другой раз.

Вернувшись из лагеря, мы с лучшей подругой Веркой пошли как-то гулять. И на Жилке около леса встретили тех самых Лешу с Эльдаром. Они сказали: «О, какие прикольные часы, дай поносить». Я сняла часы и отдала. Потом мы как-то разошлись, а дня через три на пороге моей квартиры возник Леша со словами: «Ну ты чего за часами-то не приходишь». Так и начались наши странные отношения.

В них не присутствовали ни мои влюбленные одноклассницы, ни Эльдар. Мы не были влюблены друг в друга. Мы были друзьями или даже больше, чем друзьями. Мы виделись раз в две-три недели, но каждый раз все выглядело, как будто мы расстались пять минут назад. Сейчас, с высоты своего житейского опыта, мне кажутся очень странными те отношения, теперь я знаю все такое, типа «не может быть дружбы между мужчиной и женщиной» и т.п.

Теперь я просто вспоминаю кусками то время.

Мы оба жили на первых этажах в соседних домах, стоящих перпендикулярно друг другу. Я приходила к нему в гости, садилась на подоконник и свешивала ноги на улицу. В двух метрах от меня шли прохожие, а мы слушали Цоя. У нас были все альбомы.

Лешка выпросил у меня афишу «Иглы», которую я привезла из деревни, где она просто висела на доске возле клуба, а я ее потихонечку стырила после сеанса. На афише был Цой крупным планом, и сцены из фильма, и еще что-то - степь, кажется. А потом мы вместе ездили в Москву за последним «Черным альбомом».

У нас обоих были пьющие отцы, но мы оба не были типичными забитыми детьми алкоголиков. У него была своя комната, а у меня не было. Кусочек паззла - я сижу у Лешки на подоконнике после ссоры с родителями, принимаюсь плакать раз в третий или четвертый. Он сидит за столом и что-то сосредоточенно рисует. Поднимает голову и спокойно спрашивает: «Мне надо привыкнуть, что ты сегодня постоянно плачешь?» Он никогда меня не утешал, не обнимал, не говорил ласковых слов. Но если кто-то в тот период и был мне самым дорогим человеком, то это он.

Другой кусочек паззла. Я жду его в подъезде, он выходит после ссоры со своим отцом. Молча идет в сторону больницы, я молча иду за ним. Мы приходим на территорию больницы, и все также молча доходим до беседки в самом заброшенном углу, почти около инфекционного отделения. Молча сидим в беседке, забравшись на лавочку с ногами. И я думаю: «Интересно, могут микробы из инфекционного отделения досюда доползти?», а он старается не заплакать.

Потом мы виделись все реже, я поступила в институт, а он нет.

Еще один кусочек паззла. Год, кажется, 1993. Обмен денег - 50 и 100-рублевые купюры. В тот момент я уже встречалась со БМ-1, и мы подрядились для какой-то китайской фирмы менять деньги под 7%. Нужно было найти как можно больше народу с паспортами, потому что меняли какую-то фиксированную сумму, не помню уже какую (с каждой суммы мы платили участнику 2%, 5% оставляли себе). И Лешка говорит: «Поехали, сделаем». Мы приехали куда-то в Сокольники. В тот год я покрасилась. В памяти четко, как постер - мы стоим на остановке - я белая, он черный. На нас оглядываются, мы красивы. Мы могли бы иметь весь мир, но тогда он не был нам нужен. Он уходит куда-то, приводит кучу народа. Все еще школьники, но уже с паспортами. Мы меняем сразу почти всю сумму (никогда больше я не возила ТАКИЕ деньги в полиэтиленовом пакете). Расстаемся, Лешка прячет свою долю в карман, говорит - барабаны куплю.

Он пошел в музыку, играл в какой-то группе, где солисткой была девочка Марина.

Следующий кусочек - приблизительно пятый курс, мы уже почти не видимся. Как-то встречаю его во дворе. «Поехали в Москву, тебе понравится». Приехали на «Площадь революции» большой компанией, человек восемь, в том числе та самая солистка Марина, зашли в какую-то арку (теперь по иронии судьбы и живу в 200 метрах от того места). Поднимаемся на второй этаж - там молодежный самодеятельный театр. Пьеса называется «Разговоры на карнизе». Мне действительно нравится. Лешка всегда знал, что мне понравится, потому что мне нравилось то же, что и ему. На обратном пути в метро Марина должна нас покинуть, она москвичка, ей не нужно возвращаться в Купавну. Подходит поезд, Марина утыкается Лешке в грудь. Он остается. Мы уезжаем. Во мне нет ревности - Лешка вырос и стал другим. Мы по-прежнему чувствуем друг друга, но слишком много других чувств вокруг.

Потом я снимала квартиру, он звонил мне туда пару раз, но мы почти не виделись. Он говорил, что работает где-то охранником, женился, так я и не знаю, на той самой Марине или на ком-то еще. Потом я переехала, и мы совсем потерялись.

Мы не виделись десять лет. Случайно встретились в выходные. Я шла с ежиком на рынок, а он возвращался оттуда. И, как обычно, как будто мы расстались пять минут назад, сказал: «Ты небось за шашлыком, а его нет». Мы смотрели друг на друга и улыбались. Он подмигнул ежику, но не спросил, замужем ли я. Я тоже его ни о чем не спрашивала. Сейчас вот думаю, что единственный вопрос, который мне хотелось бы ему задать: «Ты счастлив?» Ведь, если он счастлив, значит, я тоже счастлива. Потому что в прошлой жизни мы были мягким знаком и палочкой в букве Ы.

UPS против Чубайса. Бодался теленок с дубом. Наша комната напоминает реанимационную палату, причем у большинства пациентов мерцающая аритмия и нитевидный пульс. Мы нас теряем…

В обед покупала ежику сачок в маленьком магазинчике при заводе пластмассовых изделий. У нас с продавщицей состоялся просто классический задорновский диалог:

- У вас есть сачки?

- Нет.

- А вот два месяца назад были.

- Так ведь зима была. А сейчас вот санки есть. Возьмите санки.

- Смешно.

- Это же Россия, - пафосно завершила диалог продавщица жгуче-кавказской внешности.

Нашего предыдущего завхоза звали Борисов. Нашего нынешнего завхоза зовут Васильев. Если бы это был тест про осликов, то логично было бы предположить, что следующим завхозом должен стать Григорьев.

Сегодня видела новый памятник Де Голлю. Вылитый Луи дю Финес.

Вчера видела памятник «Древо жизни». Забыла, кто автор, но наверняка Церетели. Устрашающе.

Каталась первый раз на автобусе с турникетом. Случайно вспомнила, что у меня есть пробитый талончик, оставшийся от поездки с ежиком в поликлинику. Он сработал. Чудо-техника не восприняла дырочки компостера как эпитафию.

В Москве везде тюльпаны, но они не пахнут.

У памятника героям Плевны цветут вишни и пахнут.

Ежик побывал на новом мосту «Багратион», хотя какой он новый, если я на нем была еще лет пять назад.

А больше новостей нет.

Странно, что вчера было не пятница 13. Кстати, в МК был анекдот - «Только русские могли придумать самый страшный из самых страшных праздников - пятницу, 13, перед рабочей субботой…» Так вот, началось с того, что я поехала на шоссе Энтузиастов обновить им кое-что. И первое, что сделала по приезде - снесла всю базу, в обеих программах. Когда они исчезли, я просто не поверила своим глазам, искала под рабочим столом и во всяких стремных папочках типа LINES, но их нигде не было.

Осознав, что базы у нас больше нет, я нашла некую утилитку а-ля unerase, но ее запуск просто перезагружал комп и все. Я давала её путь, я давала ей ключ, я копировала ее во все места, но она упорно перезагружала комп.

Осознав, что дела наши все хуже, я позвонила на работу МихМиху и попросила мне прислать копию базы, сделанную в середине апреля. Назвав нужные директории, я совсем забыла, что там же лежат и екзешники. Михмих послушно все сархивировал и положил куда надо. Запустив модем, мы с кассиршей удрученно смотрели на серенькую строчку «До конца загрузки осталось 55 мин.» Примерно минуте на 30-ой я осознала, что если бы не забыла сказать Михмиху, что екзешники можно стереть, то файл скачался бы минут за 15. Я сидела и размышляла, за что меня покарал бог именно в этот день, но тут пришел клиент с 20 штуками баксов. Полчаса назад кассирша отправила его менять светящуюся купюру, и теперь он довольный вернулся. Меня озарило - так вот кого решил покарать бог. В итоге клиент ждал почти час, а как только ушел, работа пошла бойко. Это точно был не его день, а я просто попалась под горячую руку его судьбы. Обратно пришлось ехать на трамвае (сто лет не ездила на трамвае).

Вечером пошли с ежиком гулять и кататься на лифте в «Охотном ряду», опять начали звонить кассирши, пока я разговаривала с ними, ежик обкакался, но сам в это не поверил, залез рукой в штаны, измазал руку и потом пытался меня ей трогать. Ведя ежика за шею по Петровке и рассказывая кассирше, как с наименьшими потерями поменять слова «Торговая выручка» на «Временная финансовая поддержка» (да-да, встречаются и такие платежи), я доковыляла-таки до дома, где оказалась ванна занятой. Подождав минут 30 и не дождавшись ее освобождения (все это время две кассирши звонили по очереди, видимо, судьба того мужика меня все-таки зацепила), я вымыла ежика в тазу и посчитала день законченным.

Под утро мне приснился друг юности в весьма эротическом виде. Я его в воскресенье случайно встретила в Купавне после пятнадцатилетнего перерыва, и, видимо, на мою психику это произвело неизгладимое впечатление.





Current music: Кино - Муравейник

У меня тоненький голосок. Когда я отвечаю на работе на городской звонок, после моего «Алло» незнающие люди обычно на несколько секунд замолкают, а потом переспрашивают, туда ли они попали. Один раз я звонила начальнику домой, и было слышно, как его сын громко кричит: «Пап, иди, тебе ребенок какой-то звонит». А сегодня я сняла трубку, сказала «Алло» и услышала в ответ обычное двухсекундное замешательство, потом на том конце выдохнули «О господи!» и повесили трубку. Я до сих пор под впечатлением - неужели мой голос действительно настолько божественен?

Второй день по утрам показывают стрельбу в Андижане. Там родился БМ-2, но в конце 80-ых его семье пришлось оттуда уехать. И вовремя. А то не было бы у меня сейчас ежика.

Ежик говорит тете Сусанне:

- Уат из ё нейм?

- Какой смышленый ребенок, - умиляется тетя Сусаана.

- Да, - гордо соглашается ежик. - Это меня Лена по-молдавски учила говорить.