- Ты, ёбаное чмо! Совсем разум потерял? – вопросила я. Если вы думаете, что эта лексика типична для меня, то сильно ошибаетесь. Я тренировалась все десять минут, пока он сидел в туалете.
- Ты зачем назвал моего ребенка чучелом? Ты еще и в ванную ломился, пока она там была? Ты знаешь, что в тюрьме с педофилами делают?
Интуитивно я чувствовала, что здесь нужно еще пару раз ругнуться матом, но в голову не лезло ничего, соответствующего моменту.
- Трусливая мразь, - я подумала, что это подходящая характеристика для дяди Сережи, хотя и несколько высокопарная. – В глаза смотри, гнида.
Дядя Сережа пугливо обогнул меня и потрусил в свою комнату. В открывшуюся дверь стала видна спина его жены, сидящей за компьютером.
- Ты слышала, как она меня обозвала? – воззвал он к спине. Спина равнодушно ответила: «Дверь закрой».
Жизнь в коммуналке выглядит чистым абсурдом. Но в глубине-то души я понимаю, как мне повезло, что в квартире из восьми комнат семьей Ебанько оказалась всего одна, да и та способна лишь на трусливое шипение за спиной и подзуживание бессловесной тети Иры оказать на меня давление. Тетя Ира прекрасно понимает обреченность этих попыток, но на каждый скандал с любопытством выглядывает из своей комнаты. И им со мной повезло. Я люблю тщательно раскадрованные сцены с пафосным текстом, но вряд ли когда решусь пырнуть дядю Сережу ножом, как мог бы какой-нибудь невзрачный наркоман без высшего образования. Или вот, к примеру, не сталкивались они с моей бывшей сукой-председательшей. При ней бы дядя Сережа безо всякого ножа каждый день обосранный ходил бы. Надо будет, если я надумаю продавать комнату, ей предложить по сходной цене. На крайний случай, наркоману какому-нибудь.