29. В Чамъюве все делятся на тех, кто носит браслет с названием отеля и не носит. Это как с собаками - если на тебе ошейник, значит, ты чей-то. Этот кто-то тебя кормит.
30. Зеленая звездочка, хорошо видная в ночном небе на северо-западе, которую мы неделю принимали за Венеру, оказалась сигнальным огоньком на вершине горы.
31. Дороги в деревне вымощены каменной плиткой. Тут не кладут асфальт, потому что при постоянных +35 он вязнет и липнет. Но стука каблуков по плитке нигде не слышно. Днем здесь ходят в шлепанцах. Кроссовки, в которых мы приехали из аэропорта, так и простояли десять дней в шкафу. Были вытащены только в туалете аэропорта «Анталия» за час до отлета. В Москве осень.
32. Местных жителей мало. Это курортная зона, люди приезжают работать сюда на летний сезон, а на зиму возвращаются домой, на север. Катаясь на квадрациклах, проезжали местную деревню. Вслед нашей кавалькаде, несущейся в ужасным ревом, детишки махали руками, женщины грозили кулаками и посыпали нас турецкими ругательствами. Думаю, в Псковской области реакция была бы абсолютно аналогичной. Могли бы и рессорой от трактора вслед кинуть.
33. В один из вечеров поехали вдвоем с ежиком в Кемер на маршрутке (8 км, 10 минут, два бакса). От отеля два раза в день ходила бесплатная маршрутка на закупку кожи-золота, но мы зверюшки гордые, поехали своим ходом, чтобы ни от кого не зависеть. Только приехали в Кемер, вышли на центральную залитую электрическим светом от множества магазинчиков улицу (наверняка она носила имя Ататюрка, там все центральные улицы называются одинаково), как ежик сказал трагическим шепотом: «Хочу какать». Повернули в перпендикулярный тупик и пошли искать кусты. Кустов попадалось много. Но все они при ближайшем рассмотрении росли в чьем-нибудь саду. Представив себе импозантного турка, у которого 18 спутниковых антенн на доме, проснувшегося утром и увидевшего в своем садике около бассейна небольшую кучку кой-чего, я, как истинный ценитель прекрасного, решила найти настоящие дикие кусты. Пройдя метров пятьсот, я вдруг сообразила, что в сумке у меня 200 баксов, вокруг темно и страшно, и почувствовала себя иностранцем в Москве, посмотревшим по телевизору криминальную хронику, а потом вышедшим прогуляться по вечерней Москве. В этот момент ежик сказал: «Лучше я обкакаюсь, но давай вернемся, а то мне страшно». С трудом найдя дорогу назад к сверкающей аля-Тверской, мы вышли в цивилизацию, зажали в руке доллар (так, чтобы кончик был виден) и достаточно громко сказали, ни к кому особо не обращаясь: «Интересно, есть здесь где-нибудь туалет?» Ближайший турок сказал: «Вот он» и ткнул пальцем в дверь в метре от нас. Это оказался туалет какой-то забегаловки, где ежик пять минут пыхтел, а потом сказал: «Нет, что-то я уже передумала». В общем, Кемер оставил у нас незабываемые впечатления. Еще там был фонтан. И мы купили пять полотенец, халат, покрывало, рахат-лукум. И еще какой-то дребедени. Вечер не прошел зря. И узнали, что в маршрутке у них расплачиваются на выходе. Неудобно, кстати.
34. Разрешение от папочки у нас так нигде и не потребовали. Только уже на обратном пути в «Домодедово» тетенька-пограничник спросила, где наш папа. Мы потупили глазки и сказали: «А мы и были без папы» (чтобы она не подумала, что мы его просто-напросто забыли в отеле).
35. На каждом турецком доме (я специально не говорю «на каждом приличном турецком доме», потому что сей пункт относится даже к совершенно неприличным облупленным домам, затерянным среди скал) есть тарелка спутникового телевиденья. На некоторых даже две. Но в основном не меньше десятка. Наверное, это из-за гор.
Эмоциональное турецкое воззвание безжалостно забликовалось… Но каждый день, сидя на унитазе и вглядываясь в эти нетленные строки, я испытывала благоговейный трепет…