Вечер пятницы. «Ночной дозор». Душку Хабенского загримировали так, что от прежнего мента не осталось даже намека. В на секунду мелькнувшем досье в пункте «Образование» значился мой ВУЗ. Вот ведь, и я могла бы стать космонавтом или дозорным. Ну или ведущим МТВ, как Комолов. Выходим из кинотеатра. А фильм-то совсем не плох. Почти комедия и почти без пафоса. Почти полночь. Идем к Кремлевской стене. Около Вечного огня в 0.03. Три минуты опоздания, и мы не видели смены караула, и курантов не слышали тоже. После трехнедельного деревенского бдения хочется огней большого города. Идем гулять. «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра…» Ноу алкоголь – персиковый чай и миндаль в шоколаде. В три ночи добрели до любимого моста. Оказалось, он закрывается в полночь. Надо же, оказывается я никогда не была на нем после полуночи. Вдали виднеется маяк. Если долго смотреть на него с набережной, то впадаешь в транс. Машина. Бульварное кольцо. Моя рука в мужской руке. Уже полпятого, наваждение спадает. Падая в кровать, вижу рассвет.

Когда человек идет на зов, он во всем видит знаки. На днях я видела два знака. Первый явился горящим автомобилем, дым от которого создал в Ежидоле солнечное затмение – свет померк и, кажется, даже были видны звезды. Лопались покрышки. Выйти нам разрешили - оцепление заканчивалось в двух метрах дальше нашего подъезда. Знак. Вторым знаком стал камень, влетевший в окно вагона поезда «Москва-Псков» четырьмя часами позже горящего автомобиля. Он попал в следующий за нашим отсек. Две секунды, на которые запнулась кидающая его рука – и вот он попал не к нам. Знак.

Восклицательный знак в красном треугольничке. Прочие опасности.







Current music: Александр Маракулин - Ты гибель моя